«На помощь Артемону шли жабы. Они тащили двух ужей, ослепших от старости. Ужам все равно нужно было помирать – либо под гнилым пнем, либо в желудке у цапли. Жабы уговорили их погибнуть геройской смертью… И вот, когда один из бульдогов широко разинул пасть, старый слепой уж бросился головой вперед ему в глотку и винтом пролез в пищевод»,
«Ёж, ежиха, ежова тёща, две ежовы незамужние тетки и маленькие еженята сворачивались клубком и со скоростью крокетного шара ударяли иголками бульдогов в морду.. Серьезные муравьи не спеша залезали в ноздри и там пускали ядовитую муравьиную кислоту. Жужелицы и жуки кусали за пупок».
В перерывах между битвами герои ограничиваются обзываниями:
«Старое бульонное мясо!»,
«Старый пивной бочонок, жирный мешок, набитый глупостью!»,
«Старый котлетный фарш!».
В периоды затишья герои занимаются собственным здоровьем:
«Гусеницы выдавливали из себя пасту для чистки зубов»,
«и для скорейшего выздоровления сделать питательную клизму»,
«Может быть я выпил чего-нибудь неподходящего.. Нет, сегодня он ничего неподходящего не пил»,
«Народный лекарь Богомол сухими, как травинка руками начал дотрагиваться до Буратино. – Одно из двух, - прошелестел он, - или пациент жив, или он умер. Если он жив – он останется жив или он не останется жив. Если он мертв – его можно оживить или нельзя оживить… Лекарь Богомол на всякий случай притворился высохшим сучком и вывалился за окошко».
Одни герои крайне эмоциональны, а другие – инертны.
«Мальвина испугано вскрикнула, хотя ничего не поняла. Пьеро, рассеянный, как все поэты, произнес несколько бестолковых восклицаний, которые мы здесь не приводим. Зато Буратино сразу вскочил и начал засовывать в карманы печенье, сахар и конфеты.. Сова для увеличения паники дико захохотала на чердаке»,
«Синьор, чирей мне на язык, прострел мне в поясницу – кувшин пуст!»,
«Вместо зеркала они приволокли зеркального карпа, такого жирного и сонного, что ему было все равно, куда его тащат под плавники. Карпа поставили на хвост перед Мальвиной. Чтобы он не задыхался, ему в рот лили из чайника воду»,
«Я буду рыдать, как одинокая корова, стонать, как больная курица, плакать, как крокодил»,
«Буратино понюхал, попробовал лягушиное угощение. – Меня стошнило – сказал он»,
«Дежурный бульдог так рявкнул, что под лисой со страха оказалась лужа».
И немного романтики напоследок:
«Когда заяц уставал и садился, обиженно жуя раздвоенной губой, я целовал его в лобик»,
«В этот жаркий час начальник сидел в саду, около фонтана, в одних трусиках и пил лимонад».
Кстати, именно в этом издании находится одна из тех иллюстраций, которая нагоняла страх на меня в детстве, заставляющая, зажмурившись, быстро перелистывать эту страницу :))))

Journal information